Маленький уродец Цахес
Маленький уродец Цахес наделен пожалевшей его феей чудесным даром: ему приписывается все мудрое и прекрасное, что совершается вокруг него. Он умеет создавать о себе представление, совсем не соответствующее истине. Это его свойство деформирует мир, изменяет его нормы. Цахес, ничтожное существо, становится сильной личностью, первым министром. Он одновременно смешон и страшен. Смешон, когда стремится прослыть ловким наездником, чувствительным поэтом или скрипачом-виртуозом. Страшен, когда обнаруживается, что все окружающие подобострастно восторгаются его несуществующими талантами. Сдвинутый мир начинается с массового психоза, с помутнения общественного сознания. Сказка отрицает такую действительность, где почести и блага не воздаются труду, уму и заслугам, где интеллектуальное и нравственное ничтожество способно возвыситься над другими.
Явление, художественно реализованное в образе Цахеса, уродливо, ненормально и необъяснимо. Поэтому автор прибегает к типичному романтическому приему — к фантастике. Чудесное свойство Цахеса, равно как и возможность счастливого финала сказки, — следствие вмешательства феи и волшебника. Однако ироническая подача действующих сил сверхчувственного мира вскрывает его внутреннюю иллюзорность. Дальнейшему ироническому снижению здесь подвергается и романтический идеал «жизни в мечте», который венчал историю Ансельма из «Золотого горшка». Поэтический Бальтазар не погружается всецело в мир поэзии. Одержав победу над Цахесом, он получает в жены Кандиду, богатое приданое и вообще все мыслимые жизненные блага и удобства. Ирония сказки разнонаправленна. Она распространяется на мечтательного романтического поэта, подвергает сомнению содержание его устремлений и «поражает саму сказочную фантастику».
Последние три года жизни Гофмана омрачены его участием в комиссии по расследованию политических преступлений. Не имея возможности уклониться от этой деятельности, писатель оказался в конфликтной ситуации по отношению к тем чиновникам, которые послушно следовали букве закона, позволявшего грубый полицейский произвол и вмешательство королевской власти в судопроизводство и решения суда. Гофман не испытывал особого сочувствия к «горячим революционным головам» из студенческой среды, однако ему претили беззакония, чинимые видными членами комиссии, и Гофман протестовал против произвола и грубости своих коллег в апелляциях министру юстиции. Директор департамента полиции фон Кампц, которого писатель жестоко высмеял в своей сказочной повести «Повелитель блох» (1822), под предлогом разглашения служебной тайны учинил дисциплинарное расследование, грозившее окончиться для Гофмана самым печальным образом. 22 февраля 1822 г. Гофман, к тому времени тяжело больной, подвергся допросу.
