Спонтанное излияние эмоций
Не спонтанное излияние эмоций, но лишь «отстоявшееся», гармонизированное, пришедшее в равновесие с окружающим миром чувство стоит в центре его поэзии и прозы.
В лирике Мёрике, особенно в первый период творчества, неоспоримо влияние швабской романтической школы. Оно проявляется в содержательной и стилевой ориентации на тип народной песни, в сентиментально-элегическом тоне большинства стихотворений. Однако поэт даже в самых ранних стихах избегает показательной для швабской школы наивности и простоты, подчас граничившей у ее представителей с дилетантизмом. Тонкости лирического чувства неизменно соответствует у него рафинированная форма, подкрепленная высоким мастерством во владении классическими строфами и размерами.
В пейзажной и любовной лирике Мёрике немало тем и мотивов чисто романтических. Это смена дня и ночи (в особенности вечерние и предрассветные сумерки) или времен года; мотивы путешествия; лес и его обитатели (птицы, деревья); ситуации встречи с возлюбленной, первого признания и расставания. Однако взаимоотношения лирического «я» и мира у Мёрике-поэта, в отличие от романтиков, уже не оборачиваются гармоническим сочетанием и созвучием. Действительность обладает серьезной долей онтологической автономности, довлеет себе, не дает произвольно включить себя в субъективно окрашенную поэтическую картину.
Граница, вырастающая между «я» и природным миром, все еще романтически универсальным и загадочным, но уже герметически закрытым для контактов с поэтической личностью, отделяет лирического героя раннего Мёрике и от другого «элементарного», стихийного начала жизни — любви. В знаменитом лирическом цикле «Перигрина» (1824), вошедшем впоследствии в роман «Художник Нольтен», любовь явлена как демонический, разрушительный эрос, как «яд в кубке греха», и потому расставание с возлюбленной воспринимается героем хотя и болезненно, но с известной долей облегчения. Субъективное (личностное) и объективное (природное) противостоят друг другу как два изолированных мира. Лирический герой не толь
ко не может, но и не хочет слиться с универсальным началом мира: скорее, он ищет «укрытия», «убежища» от мира, покушающегося на его автономное внутреннее пространство (ср., например, знаменитое стихотворение «Укрытие» (1832).
Как альтернатива принципу «укрытости», чреватому полной изоляцией от внешнего мира, приходит во второй и третий периоды творчества обращение к классическим образцам самого широкого спектра: от античности до Гёте. Поэтическим идеалом Мёрике становится теперь сочетание простоты и прозрачности содержания с гармонической стройностью формы. (Стихотворение «К эоловой арфе» (1837) становится метафорой подобного типа творчества.)
