Связанность романа с «новой мифологией» и сказкой
В истинно поэтическом произведении все кажется столь естественным и все же столь чудесным». Новалис подчеркивает связанность романа с «новой мифологией» и сказкой, ведь «сказка как бы канон поэзии».
В «Генрихе фон Офтердингене» автор отваживается на значительную эстетическую новацию: он отказывается от традиционного принципа подражания природе, от эпического рассказывания. Внешний сюжет романа подчеркнуто незамысловат, нарочито наивен, почти необязателен. Все, о чем говорят, рассказывают и думают персонажи, все, что им грезится или снится, чем они живут внутренне, — именно это действительно важно.
Новалис использует в романе композиционный прием предварения — развитие действия у него зачастую заранее предсказано. Течение событий избегает приключенческих, неожиданных, авантюрных поворотов, ни одна из существенных тем романа не вводится в него внезапно, без подготовки. Каждая тема словно постепенно вырастает из романного мира и из души главного героя. Новалис стремится тем самым подчеркнуть экспериментальную направленность своего романа. Книга не выстраивается по рационально установленным законам авторской поэтики, роман как бы вырастает сам из себя, как бы сам из себя развивается, вырастает его центральный персонаж.
Новалис отыскивает своих героев в XII столетии, в средневековье, в эпохе крестовых походов. Однако исторический колорит романа
предельно условен. Он ослаблен приемами сказочного описания, иронически снижен вводимыми в роман анахронизмами. Кроме того, постоянные внесюжетные включения (повествования о сказках и снах героя) также как бы снимают категорию времени, превращают время в вечность, во вневременность. Останавливая течение внешнего времени, автор тем самым приводит в движение душу героя, его фантазию, его внутренний мир. Достаточно условна и национальная окраска прошлого. Мир немецкой старины пронизывается и миром восточной сказки, волшебного и таинственного Ориента, и растворяется в мире «Страны Поэзии».
Согласно романтической логике Новалиса, юноша Генрих фон Офтердинген отправляется в путешествие не столько затем, чтобы познать неизвестное, неизведанное, сколько затем, чтобы понять знакомое, привычное, увидев и ощутив его как новое, загадочное: «Истинно романтическая поэзия заключается в искусстве умелого и приятного остранения, превращения предмета изображения в странный, незнакомый и в то же время знакомый и притягательный».
Постижение мира происходит в первую очередь как постижение себя, как «припоминание», возврат к «я», уже существовавшему в вечности и пребывающему теперь во времени.
